Первая половина XIХ в.

Романтизм 1790–1820-х годов [В первой части курса представлены основные национальные версии раннего романтизма (немецкая, французская, английская) в их специфике и актуальных взаимосвязях, обозначен репертуар проблем, ключевые эстетические, жанровые, поэтологические категории. Вторая часть курса строится на этой основе по монографическому принципу: рассмотрены индивидуальные опыты испытания творческой свободой, варианты решения романтической дилеммы, версии преобразования художественного языка]: очередной акт в драме «модернизации» европейской культуры. Прогрессирующая индивидуализация личности на фоне распада традиционалистской (риторической) системы культуры, нарастающей проблематичности ее опорных категорий и норм. Романтизм и Просвещение: отталкивание и преемственность.
Великая французская революция и романтизм. В трагической героике человеческих усилий по преобразованию мира черпает энергию радикальный атропоцентризм романтиков: ставка на «гениальную» личность, которую отличает исключительная степень свободы и критичности в отношении необходимо-данного, дерзость спрашивать «не о том, что есть, а о том, что возможно» (Фр. Шлегель). Деятельность, творчество, созидание нового и самосозидание – повышенно актуальные категории в романтизме. Через «роковое» несоответствие результата замыслу личность открывает собственную неодносоставность, неподконтрольность разуму как центральной духовной инстанции. Романтический индивид сам для себя загадочен – чарующе, но и пугающе, поскольку любовь к добру необъяснимо оборачивается фанатизмом, любовь к истине – поклонением умозрительной химере, любовь к красоте – равнодушной игривостью эстетизма. Романтизм подлежит анализу в егосамоописаниях, утопических программах, перспективных гипотезах-догадках, и, с другой стороны, – в драматическом опыте их испытания творчеством и личной судьбой (жизнетворчеством).
Две подспудно спорящие в романтизме мировоззренческие установки. «Профетизм» романтиков: вызывающе переотражая основные посылки просветительской идеологии (утверждая на месте разума-рассудка сверхразум-откровение), они наследуют своим предшественникам в пафосе искания истины как высокой, универсальной нормы, воплощение которой тождественно концу истории и наступлению нового Золотого века. Романтическая мечта о возрожденной цельности, органичности, о прорыве к всеобъемлющему духовному синтезу окрашена ностальгией, ибо питается ощущением нарастающей дробности, «атомизации» жизни. «Эстетизм» романтиков: в нем предъявляет свои права человеческая субъективность, пытающаяся свою ограниченность и конечность преодолеть в акте индивидуального творчества. Культ иронической игры, рефлексии предполагает (в пределе) тотальную релятивизацию бытия, отважное и опрометчивое отречение от «метафизического комфорта» (Фр. Ницше).

Социальная и культурная ситуация в послереволюционной Франции.
Идейно-эстетическое противостояние «реставраторов» (Л. де Бональд, Ж. Де Местр) и либералов. Принудительная образцовость революционного и имперского классицизма и вызов нового в виде «северных», германских влияний. Ф. Р. де Шатобриан между «Опытом о революциях» и «Гением христианства». Культ «чувствительности» и эстетизация веры. «Несчастное сознание» Рене как предмет критики и живописания. А.-Л.-Ж. де Сталь. Обоснование романтизма как «современного» искусства. Сравнение и взаимодействие национальных культур как источник взаимо-вдохновения и обогащения. Романтическая теория перевода. «Коринна»: плодотворное столкновение духовных способностей и культурных типов. Б.Констан. Развернутая симптоматика «болезни века» в «Адольфе», сила и слабость гипертрофированной рефлексии. Обновление языка психологической прозы в эпоху романтизма.
Раздвоенность, конфликтный внутренний диалог как литературная тема и судьба: А. Шамиссо – француз в Германии, немец во Франции, «человек без шпаги» при схватке имперских амбиций. «Удивительная история Петера Шлемиля». Непреодолимая частичность человека (без тени). Необходимость размыкания круга «самотождественности» в спираль диалогического взаимодействия с миром. Насущность «негативной герменевтики» в романтизме.

Становление поэтического романтизма в Англии.
Творящее воображение – центральная категория философии и эстетики У.Блейка. «Песни невинности» и «Песни опыта». «Невинность» как неотчужденно-целостное, интерактивное, творческое переживание мира. «Опыт» как пагуба и благо: противоречивый образ современности. Символизм и мифотворчество Блейка – «пророческие книги».
«Озерная школа». «Лирические баллады»: новаторство замысла и характер соавторства У. Вордсворта и С. Т. Кольриджа. «Природы идеал» в лирике Вордсворта (сравнение с пейзажной лирикой Ламартина). Творчески-активный характер восприятия превращает заурядный опыт в источник эпифании. «Прелюдия» как ранняя версия субъективной поэтической эпопеи. Кольридж о функциях воображения и специфике поэтического языка, развитие им теории органической формы (в частности, идей А.В.Шлегеля). «Музыкальная» суггестия в противовес буквализму видения, «тирании глаза» (по Вордсворту, напротив, максимально точный, зримый образ максимально же символичен – неиссякаем для рефлексии). «Сказание о старом мореходе»: между символом и глоссой,поэтической грезой и моральным приговором. Причины и природа переосмысления традиционного «пакта» между поэтом и читателем поэзии.Гельдерлин. Античность, природа, любовь – триединое воплощение идеала. «Универсальная мифология» – путь к новому обручению человечества с богами. «Гиперион»: попытка посредничества между Элладой («родиной духа») и Грецией (жертвой современного эгоизма, властных инстинктов и произвола толпы). «Эмпедокл». Незавершенное (незавершимое?) восхождение к вершине духа. Трагическое противостояние «косной» человеческой природе как торжество или поражение романтического гения. Безумие как одна из форм ухода от непосильного дуализма бытия. Своеобразие поздней лирики.

Генрих фон Клейст. Истоки трагического мироощущения, становление жизненной философии. «Разбитый кувшин»: невозможность взаимопонимания в распавшемся мире – комедийное освоение трагической ситуации. «Пентесилея». «Кэтхен из Гейльбронна». Человек – сам себе судьба (и потому заложник собственного произвола) или доверчивая марионетка в руках вседержителя. Значение подтекста в драматургии Клейста – подмена слова жестом, роль лакун в построении психологического рисунка. Клейст-новеллист. «Микаэль Кольхаас». Дж. Г. Байрон. Проблема маски и театрализации жизни в романтизме. «Байронический герой» как подвижное, эволюционирующее образование. Тоскующий скиталец («Паломничество Чайльд Гарольда»), наполеонствующий разбойник («Корсар», «Лара»), метафизический бунтарь-богоборец («Манфред», «Каин»). «Дон Жуан»: взрыв жанрового канона и «связанного сознания», поэма как «роман в стихах». Иронический скепсис и героический индивидуализм Байрона.
П. Б. Шелли. Лирика. Своеобразие поэтической формы и становление эстетических взглядов («Защита поэзии»). «Освобожденный Прометей». Прометей – архетипический революционер, постигающий парадоксальную природу деяния. Человек призван к творчеству, но не ведает, что творит: освобождая себя, себя же заковывает в цепи в меру бессознательной робости собственной мысли. (Близкая проблематика в «Франкенштейне или «Новом Прометее» Мэри Шелли: творение бросает упрек творцу, творец с ужасом узнает себя втворении.) Философско-эстетическая подоплека «казуистики страстей» в трагедии «Ченчи». Акт мести как святая необходимость и «самый опасный предрассудок, которым когда-либо был заражен мир». Героическая ложь Беатриче в финале и представление Шелли о поэзии как о «правдивой лжи», «словах, выражающих то, чего не понимают сами».
В. Скотт. Романтический историзм, усилие понять прошлое как другое, в его неповторимой своеобычности. Проблема анонимного авторства («Великий Неизвестный»). «Шотландские романы». Релятивизм Скотта, стремление выступать беспристрастным посредником в общении эпох. «Квентин Дорвард». Функция протагониста в романе: мера свободы и несвободы человека как субъекта и объекта истории. Художническое воображение в арсенале историка, осмысление отношений факта и вымысла в историческом повествовании. Формульность скоттовской модели исторического романа, ее сильные и слабые стороны, последующее бытование в литературе (другие современные версии жанра: Ф.Купер – пенталогия о Кожаном Чулке, А.де Виньи – «Сен-Мар»).

Поздние версии романтизма, самокритика и переосмысление сложившегося канона.
Э. Т. А. Гофман. Новая версия романтической сказки. «Золотой горшок». «Песочный человек». «Крошка Цахес». «Царство грез» как сфера обитания художника – сладостно-смутный промежуток между миром вещей и миром духа, филистерским бытом и ясным светом абсолюта. Философия творчества у Гофмана.Хрупкий баланс поэтического и гротескного, смешного и страшного. Романтический гений – предмет едко-критической самоиронии. Субъективное и объективное видение жизни в их относительной силе и уязвимости («Угловое окно»). «Житейские воззрения кота Мурра»: двойничество как прием и жизненный принцип. Природа фантастического в романтическом искусстве. 
Дж. Китс. «Поэт» как носитель «негативной способности» и в этом смысле противоположность «мечтателю». Романтический уход (слияние с абсолютом) как соблазн и тупик. Поздние оды («Ода греческой вазе») – усилие воспеть чувственное богатство и полноту жизни. Союз жизни и искусства основан на их разности и взаимной необходимости (не взаимоуподоблении).
А. де Виньи. «Чаттертон». «Стелло». Образ поэта как заведомой жертвы и мученика, чье прибежище – самодостаточность чистой мысли, гордый аристократизм духа. Поздняя лирика – поле становления прото-символистской эстетики.
Э. А. По. «Америка» как европейский миф, «фронтир» как географическая реалия и культурный символ. «Американский Адам» – человек «один на один с Природой и Богом» (А. де Токвиль). Э.По – наследник и пародист романтической идеи и романтической формы, разведчик психологической «границы» между самосознанием и подсознательными импульсами в их противоречивой, парадоксальной природе. Произведение как криптограмма: взаимодействие в нем поверхностно-явного и символического смыслов, гротеска и пафоса. Лирика и эссеистика По, космогонические гипотезы («Эврика») в контексте философии творчества.




Вторая половина XIХ в.


Формирование парадигмы классического реализма во второй трети XIX века. Курс строится по монографическому принципу с последовательным сосредоточением на общекультурной мировоззренческой проблематике данного периода, природе реалистического «мимесиса» (его самообосновании, социальной функции, вариативности), становлении новой культуры мысли и нового языка поэзии и прозы.

«Век перемен» принес с собой резкое усиление социальной динамики. Индустриальная революция и урбанизация. Революционные всплески 1830 и 1848 годов, ответное насилие и реакция, общая тенденция к социальному компромиссу. Выход на авансцену среднего класса. «Самодельный» человек (self made man) сознает себя не через принадлежность сословию или традиции, но через индивидуальную деятельность и ее результат. Демократизация и дальнейшая секуляризация культуры, всепроникающее распространение в ней рыночных отношений. Наука – естествознание – несущая опора нового мировоззрения. Стремление научного разума к всеохватности и упорядочению разнообразия явлений путем систематизации (чему в литературе соответствует стремление к типизации и панорамности социального видения). Универсальное применение принципа эволюции: социальный прогресс как популярное верование, история предмета какединственно законный метод его объяснения. Принцип детерминизма: личность – функция ее окружения, социального контекста, материальной среды. Конкретная ситуация – результат пересечения множества причинно-следственных цепочек.
О. Конт. Смирение и претензии позитивистского разума. Наблюдение и анализ – противовес «обанкротившемуся» воображению. Культ фотографического, репортерски-точного описания жизни в ее социальном многообразии должен искупить грех романтического аутизма, расширить сферу социального сопереживания, заодно освободив искусство от шлака отработанных форм, сюжетно-образных клише. Культ жизнеподобия – вид иллюзионизма, отвечающий запросам новой аудитории. Роль литературных критиков как посредников между писателями и резко выросшей читательской массой. Сент-Бев. И. Тэн. «Реализм» как «слово-знамя» (Шанфлери, Дюранти).
На этапе восходящего развития реалистической парадигмы (1830-40е годы) преобладает оптимистическое убеждение, что через наблюдение и воспроизведение фактов,а затем – постижение их «причин» и «начал» (Бальзак) художник постигает объективный, общезначимый смысл жизни. В дальнейшем (1850–60-е годы) экспериментальная эстетика натурализма перенесет акцент на чистую фактографию, права и возможности разума подвергнутся сомнению, а «правда жизни» будет остро осознана как социально и исторически условная.
Стендаль. Становление мировоззренния, эстетических взглядов. Парадокс о герое: «наполеонство», деятельное самоутверждение за счет измены себе или верность себе за счет отречения от социального действия. Три версии романа воспитания: «Красное и черное», «Люсьен Левен», «Пармская обитель». Лицедейство, игра как основа общественной жизни икак вынужденный модус жизнетворчества.Иронический скепсис, художественный аналитизм, эстетизм Стендаля. Идеал искусства как абсолютной искренности. Поиск стилистического эквивалента «правды жизни». О. де Бальзак. «Человеческая комедия» – эпопея современности, замысел и история воплощения. Пафос познания: индуктивное восхождение от описания социальных явлений к причинам и началам вещей. Мир «Комедии»: многообразие типов и внутренняя динамика. Мозаичность, обманчивость, разобщенность городской жизни, ее мотор – деньги и честолюбивая страсть. «Шагреневая кожа»: «формула» творчества и потребительства, созидания и разрушения. «Неведомый шедевр»: искусство как поиск абсолюта. Творческая энергия, воля, воображение – наряду с «верностью жизни» – эстетические приоритеты Бальзака. Роль описательности и символизма в его прозе. «Отец Горио». «Утраченные иллюзии». Возможность нравственного выбора в царстве эгоистических аппетитов. П. Мериме. Начало пути: «Гюзла». «Театр Клары Газуль». Игра в романтизм и «местный колорит» под иронической маской. «Хроника времен Карла IX». Проблема историзма – множественности культурных миров, относительности критериев суждения. Скепсис как последовательная мировоззренческая позиция: невозможность веры и подозрительность страсти. Изысканный лаконизм новеллы Мериме. Психология современного человека как невольной жертвы социального маскарада. Экзотические и фантастические сюжеты: «герой» – наивная, цельная натура, безоглядный исполнитель своей и чужой судьбы,– увиден глазами рефлексирующего «туриста». «Примитив» интригует, пугает, становится предметом эстетизации.
Судьба романтизма во второй половине столетия. Битва за романтизм («Эрнани») на французской сцене. Шекспир как знамя. Преобладание лирической стихии, пышные контрасты «возвышенного и гротескного» в театре Гюго намечают движение романтической драмы в направлении оперы (ср. позднейшие опыты Р. Вагнера). Гегель о невозможнсти современной трагедии.
А. де Мюссе. Лирика и «Исповедь сына века»: драма диночества в мире без трансцендентной опоры. Болезненное двуличие героя, разом мечтателя и циника. Поэт – уже не пророк, а усталый профессионал слова (Фантазио), чей контакт с аудиторией все более пролематичен. «Лоренцаччо»: жизнь, замысленная как героическая поэма, не может состояться, поскольку ее некому прочесть.
Г. Бюхнер. Дантон («Смерть Дантона») тщетно пытается склеить мир, насильственно разъятый его же усилиями.Позднее творчество Гейне («Романсеро»). Пейзаж души идеалиста «на свободе» от идеалов.

Викторианство как феномен европейской культуры.
Ч. Диккенс. Театральность и мелодраматизм ранней манеры. «Посмертные записки Пиквикского клуба». «Оливер Твист». Идеал «совершенно доброго человека» (Ф. Достоевский) и собирательный образ социального зла. Утопия детскости.» Философия Рождества» («Рождественская песнь в прозе»): проповедь торжества возможности над необходимостью, нравственной потенции над социальной принудительностью. Сказочный, криминально-сенсационный и детективнный элемент в прозе Диккенса. Специфика психологизма: конденсация и визуализация внутренних качеств, характеры-гротески.
«Домби и сын». Домби – апофеоз буржуазного человека дела, гипертрофированное и одновременно полое «Я». Проблема социализации как жертвы, дисциплинирующего насилия.
Эволюция творчества Диккенса: становление жанра социальной эпопеи, нарастающая полифоничность поздней манеры. Размывается бинарность нравственного видения, усложняется структура сюжета и игра символических лейтмотивов. В «Великих ожиданиях» самоизменение за порогом детства осмысливается как горькая вынужденность и нравственная обязанность.
У. М. Теккерей. Ранняя проза: «снобизм», лицедейство, создание видимости, осознаваемые как современная эпидемия. «Ярмарка тщеславия». Ироническое обыгрывание условностей викторианского романа – способ обнаженияусловности устоев общественного быта. Отсутствие героя,т.е. самоочевидного критерия нравственной оценки. Рефлексивность, интеллектуализм, ироничность прозы Тэккерея. Мир – зрелище, где повествователь-кукольник («шут-моралист») равноправен с марионетками. «История Генри Эсмонда». Частный индивид – игрушка случая, невольный»творец истории». Демонстративная субъективность повествования, новые возможности художественного психологизма. «Дамская» версия английского романа. Трудности самообнаружения женщины-писательницы, обретения ею собственного литературного голоса и имени. Опыт сестер Бронте, Джордж Элиот. «Джен Эйр». Роман-автобиография. Богатство психологического портрета за счет контрастного взаимодействия реалистической и романтической манер письма. «Грозовой перевал». Непримиренное соседство натуралистического и мистического, социального и космического измерений бытия. Прием ненадежного повествователя. «Мидлмарч». Философские взгляды Элиот. Попытки осмыслить обусловленность личности и доступную ей меру нравственной свободы. Новая техника романного повествования акцентирует множественность точек зрения – индивидуальных миров, сообщающихся в отсутствие единого центра.

«Учителя мудрости»: философская эссеистика середины века – обновление философской культуры и поэтики прозы.
Т.Карлейль. «Sartor Resartus». Жизнеописание философа и философия одежды. Теория символического выражения. Мениппейная природа книги.
С.Киркегор. «Страх и трепет». Проблематика этического и эстетического. Композиция, способ повествования, вариативность стиля: их содержательный смысл.
Американские трансценденталисты. Эссеистика Р.У.Эмерсона. Категории «опыта» и «доверия к себе», прагматистское понимание истины. Стиль прозы Эмерсона. Г.Д.Торо «Уолден или Жизнь в лесу». Природа как зеркало метаморфоз духа. Метафора как инструмент познания.

«Американское возрождение» 1840-50х годов. Литература и рынок, начало дифференциации «высоколобой» и популярной литературы. Сентиментальный роман (Г. Бичер-Стоу «Хижина Дяди Тома») – рождение понятия «бестселлер». Аутсайдеры литературного рынка. Нравственная рефлексия и проблематика явленного и сокрытого, осознанного и неосознаваемого, формы и смысла в прозе Н. Готорна. Философия знака в Америке (от пуритан до Ч.С. Пирса), ее литературные версии. Г. Мелвилл. «Моби Дик или Белый Кит». Факт как знак, произвольно читаемый и предполагающий множественность перспектив восприятия. Поиск сверхсмысла, чреватый срывом в нигилистическое отрицание – тема безумия капитана Ахава. Специфика композиции, повествования, жанрового синтеза в «Моби Дике». «Писец Бартльби» – американская версия «подпольного человека».
Поэтическая традиция и ее обновление во второй трети XIX века. Англо-американская «викторианская» поэзия (Г.Лонгфелло, А. Теннисон, М.Арнольд), их эпигоны и противостоящие им независимые, «самодеятельные» одиночки.
У. Уитмен. «Листья травы». История создания книги. «Песня о себе» как постромантический эпос. Космизм мировосприятия Уитмена, его антиэстетика и «языковой эксперимент». Взрыв и становление новой поэтической формы. Э. Дикинсон. Оознанно-экспериментальный подход к духовному опыту и языку. Культ единичности и одиночества. Созвучные опыты поэтов-прерафаэлитов в Англии, «драматическая лирика» Р.Браунинга.

Литература к курсу